Танк Т-34 установили в память о танкистах, погибших в 1943 году на окраине Борисовки

Части Красной Армии шли по дороге Ахтырка-Борисовка-Томаровка-Белгород и по Харьковскому шляху, прорывались со стороны нынешней окружной дороги в Борисовку, чтобы соединиться со своими частями. К ночи 12 марта враг занял окраины посёлка и некоторые близлежащие сёла: Становое, Стригуны, Порубежное. 13-14 марта 1943 года разыгралась самая настоящая трагедия. Гитлеровцы устроили здесь засаду, в которую попали наши танкисты и пехотинцы, отступавшие со стороны Харькова. На северо-восточной окраине разгорелся ожесточённый бой. Советские танкисты, прикрывая отход своих войск, сражались с отборными частями гитлеровской дивизии «Великая Германия».

О том сражении почти нет воспоминаний в мемуарах высокопоставленных военачальников. Известно лишь, что бой вели танкисты 96-й отдельной танковой бригады имени Челябинского комсомола, 19-й гвардейской танковой бригады, которая входила в состав третьего гвардейского танкового корпуса, пытавшегося в составе других частей Красной Армии остановить контрнаступление фашистских войск в районе Белгорода, 18-й гвардейской танковой бригады, получившей приказ контратаковать наступавших гитлеровцев и выбить их из Борисовки. Вот только несколько строк из фронтового донесения, найденного в архивах: «Первый и второй танковый батальоны вместе с десантом автоматчиков вступили в ночной бой за населённый пункт Борисовка. Командир роты лейтенант Беленицкий Илья Маркович в боях за Борисовку 14 марта 1943 года уничтожил одно самоходное орудие, подбил два вражеских танка, истребил до 40 гитлеровцев. Во время боя он был ранен, но не покинул свой танк, вёл огонь по фашистам, второе ранение оказалось смертельным».

14 марта в бой с немцами, занимавшими Борисовку, со стороны хутора Станового вступила 19-я танковая бригада под командованием Александра Васильевича Егорова. Её боевые действия в этот и последующие дни подробно описаны в его книге «В донских степях». А со стороны Белгорода через Томаровку и Стригуны путь гитлеровским танкам и пехоте преградили части, в составе которых и вела бой 18-я гвардейская танковая бригада. И хотя перед превосходящими силами противника нашим частям пришлось отойти, они задержали немцев на несколько дней, не дав им окружить отступающие от Харькова войска. Потери в танках с обеих сторон были огромные. Гауптман Франц Петер, командир немецкого самоходного батальона, в своих мемуарах рассказал о 40 русских танках, уничтоженных его батальоном под Борисовкой. О нескольких десятках подбитых немецких машин говорит в своей книге и генерал-лейтенант танковых войск Александр Васильевич Егоров.

«Наши танки, – вспоминал житель посёлка Владимир Андреевич Бондаренко, – которые направлялись в Борисовку со стороны хутора Станового, расстреляли немецкие самоходки, укрывшиеся за хатами улицы Городок. Но один Т-34 прорвался почти до мостика, что на нынешней улице Республиканской. Однако здесь он завалился в глубокую канаву и выбраться из неё не смог. Танкисты были живы и долго отстреливались от наседавших немцев».

А Клавдия Петровна Ерёменко, в то время малолетняя девчонка, рассказывала:

«Когда бой стих, я решила проведать родственников, живших на этой улице. В придорожной канаве увидела танк. Подъехавшие на машине немцы вытащили из него танкистов и увезли в сторону центра Борисовки».

В интернете на сайте Министерства обороны удалось разыскать список безвозвратных потерь комсостава 96-й танковой бригады имени Челябинского комсомола, подписанный начальником штаба бригады капитаном Самойленко (инициалы отсутствуют) и его помощником по учёту личного состава капитаном Баглаем (инициалы отсутствуют), датированный 20 марта 1943 года. В нём восемь фамилий офицеров, погибших 14 марта 1943 года.

Один из них, майор Виталий Васильевич Жариков, заместитель командира бригады по строевой части, был похоронен в Белгороде. Лейтенанты Алексей Морозов, Василий Гоголь, Антон Советов, Виталий Потапов, младшие лейтенанты Павел Желтоногов и Виталий Стасенко, как сказано в документе, были похоронены на северо-восточной окраине Борисовки. Под номером пять в этом списке стоит имя командира роты, лейтенанта Ильи Марковича Беленицкого. Место захоронения то же, что и у остальных погибших младших офицеров. Но на том же сайте находим в персональных сведениях о захоронениях: «Лейтенант Беленицкий Илья Маркович, 1915 г.р.». В графе «Дата гибели» стоит прочерк, а место захоронения – «Братская могила в посёлке Борисовка возле МПМК».

Вспоминал житель села Порубежное Виталий Николаевич Воргуль:

«В один из мартовских дней прошёл слух, что Стригуны уже заняли фашисты, а в Порубежном ещё стоял штаб какой-то нашей воинской части и несколько пушек. Узнав, что у моей матери есть родственники в Стригунах, один из офицеров попросил её сходить в это село и разведать обстановку. Мама взяла меня за руку, и мы пошли в село Стригуны. На окраине встретили знакомого лесника, и он рассказал, что на улице Берёзовка под горкой гитлеровцы установили пушки, а на горке, в ветряной мельнице, обосновались корректировщики. Мы вернулись в Порубежное, и мама рассказала всё нашему офицеру. Он поблагодарил её за разведку, даже справку написал, чтобы нас наградили, да затерялась она где-то. Потом мы услышали стрельбу и артиллерийские залпы из Стригунов. С позиций в Порубежном ударили наши пушки, и немецкая батарея замолкла, видимо, была подавлена. Но всё-таки, как я потом узнал, несколько наших танков, отступавших по дороге Борисовка-Стригуны были сожжены. Некоторые из местных жителей говорят, что погибших танкистов похоронили на Николаевском кладбище».

Из воспоминаний Виктора Стеблина, гвардии полковника в отставке, уроженца посёлка Борисовка:

«Мне было тогда 10 лет, и я помню чёрные дни оккупации, помню все ужасы военного времени. За несколько часов того боя, что шёл на окраине Борисовки 13 марта 1943 года, полицаи под дулами карабинов начали выгонять из домов жителей, заставляя их рыть окопы и траншеи для фашистов. В это время фашистские офицеры собирали вокруг себя солдат и что-то объясняли им, слышались разные команды. А ещё мне запомнилось, как лебезили перед ними, стараясь выслужиться, наши местные полицаи. Стоило немцу глянуть на кого-нибудь из них, как сразу же вскидывалась вверх рука, и звучало «Хайль Гитлер!». Так с помощью предателей-полицаев немцы подготовили на окраине Борисовки мощную противотанковую оборону. Здесь было множество гитлеровских танков, пехотных подразделений. На чердаке нашего сарая засели корректировщики огня, на дороге сапёры установили мины, а немецкие офицеры – танкисты, видимо, для успокоения нервов жевали шоколад. Со стороны Томаровки доносилась артиллерийская канонада. Мама, я и две моих сестры решили спрятаться в погребе, но немецкие офицеры прогнали нас со двора, и мы вынуждены были уйти к своим родственникам. Ближе к вечеру разгорелся бой. Рычали моторы танков, гремели башенные орудия, дрожала земля, горели дома. Воздух был насыщен запахами соляры и бензина, удушливой пороховой и тротиловой гарью. Слышались стоны, крики, ругань…»

Утром следующего дня мы с сестрой Галиной решили сходить и посмотреть, что стало с нашим домом. Перед глазами предстала картина ночного боя. Советские танкисты уничтожили немало живой силы и огневых средств гитлеровцев. На огородах, на обочине дороги лежали многочисленные трупы немецких солдат и офицеров. Вокруг валялось разбитое оружие, ящики с боеприпасами. Немцы со страдальческим видом грузили убитых и раненых на машины и куда-то увозили. Однако и наши танкисты понесли немалые потери. На дороге мы увидели три догоравших «тридцатьчетвёрки». Несколько подбитых танков чернели в поле. У подворья борисовца П.П. Харченко стоял подбитый танк Т-34, а в нём обгоревшие трупы танкистов.

«Я не знаю, где похоронили тех, кто погиб в районе кладбища и автозаправки, – вспоминал борисовец Владимир Андреевич Бондаренко. – А тех, кто был убит в районе нынешней объездной дороги, мы, пацаны, женщины и старики хоронили в братской могиле. Много их там полегло – и танкистов, и пехотинцев. Помню, у одного даже были документы, на всю жизнь запомнил – Лилин Владимир Васильевич. Примерное место захоронения – в поле, где кончается улица Городок, там ещё после войны памятничек деревянный стоял».

Слова Владимира Андреевича подтверждали жители улицы Городок, очевидцы тех давних событий, супруги Перун – Виктор Иванович и Нина Ивановна. Виктор Иванович рассказывал:

«В некоторых сгоревших машинах до самого лета находились погибшие танкисты. Помню, в одном танке была дыра в броне от вражеского снаряда, люки изнутри закрыты, а в ту дырку видно было, как склонился на рычаги убитый механик-водитель. Достать и похоронить его и остальных членов экипажа было невозможно».

На интернетовском сайте был найден ещё один документ. Начальник отдела «В» УНКГБ КО, майор госбезопасности Щучкин направил весной 43-го в Центральное бюро по персональному учёту потерь личного состава действующей армии 42 документа, задержанных Военной цензурой, как неофициальные сообщения о смерти бойцов Красной Армии. Среди них письмо жительницы Борисовки Лидии Михайловны Праниченко, написанное ею матери одного из погибших танкистов.

Лидия Михайловна писала:

«Когда проходили ожесточённые бои за Борисовку, Ваш сын Владимир Лилин, храбро сражавшийся против немецких варваров, пал в бою за Родину. Когда шёл ожесточённый бой, то мы все сидели в подвалах и не видели, что происходило. По выходу из подвалов все девочки пошли осматривать поле, на котором шёл бой. Только вышли за деревню и увидели его, лежащего на земле убитым… Танк, которым управлял Владимир, был подбит вражеским снарядом, но он успел выскочить, и вражеская пуля сшибла его с ног. Когда мы подошли к нему, около него лежали документы, вынутые фашистами. Мы их подняли, посмотрели на фотографию и увидели на обороте ваш адрес. Мы выкопали ему могилу и похоронили его, как родного брата, который был убит 15 марта 1943 года в деревне Борисовке… Мой адрес: Курская область, Борисовский район, Николаевский сельский совет, Колхоз имени Будённого. Праниченко Лидии Михайловне».

В конце 90-х годов представители поселковой администрации и журналисты районной газеты разыскали автора этого письма. Лидия Михайловна вспоминала:

«Много, очень много их было, почти все без документов, видимо, немцы уже до нас успели тогда их забрать. Но возле одного, помню, мы нашли красноармейскую книжку, фотографию и письмо. И не только в той братской могиле солдаты захоронены, мы хоронили их поодиночке там, где их настигали немецкие пули и снаряды».

В интернете, в списках безвозвратных потерь сержантского и рядового состава первого батальона 96-й отдельной танковой бригады нашли: «Лилин Владимир Васильевич, старший сержант, убит 14.03.1943 года, остался на территории, занятой врагом, в районе деревни Борисовка».

Вместе с ним, как следует из списка, на этой территории осталось ещё 15 человек из первого танкового батальона 96-й танковой бригады имени Челябинского комсомола, которые первыми преградили путь врагу и погибли смертью храбрых. Вот их имена: сержант Василий Иванов, сержант Алексей Ивакин, старший сержант Афанасий Коротков, старшина Давид Мушкудьяни, старший сержант Фёдор Моисеев, старший сержант Алексей Медведев, сержант Алексей Набавка, старший сержант Михаил Орешкин, старший сержант Иван Прокопенко, сержант Александр Родионов, младший сержант Василий Столяр, сержант Михаил Слободенюк, сержант Николай Хофяк, старший сержант Владимир Коновалов.

Да, этот бой не был решающим в ходе одной из операций советского руководства, однако он имел большое значение для нашего посёлка, для будущего сражения на Курской дуге. И памятник с танком Т-34 на пьедестале стоит сегодня на месте былого сражения, как знак памяти о подвиге солдат, защитивших своё Отечество от жестокого и коварного врага.