Терпение и труд. Долгожительница из села Крюково рассказала о долгой и по-своему счастливой жизни

Нина Гавриловна Рождественская родилась в 1930 году в деревне Мехово Почепского района Брянской области. До 25 лет она там и прожила.

«Семья у нас была очень большая. У колхозников тогда было по многу детей: меньше пяти ни у кого не было, – рассказала она. – У моих родителей нас было семеро: три парня и четыре дочери. Мы, как только научались уверенно ходить, начинали бегать с родителями в колхоз. С десяти лет в колхозном дворе умели делать всё, что было нам по силам. К началу войны папе было за 60, но его мобилизовали. Не брали только лежачих или совсем стариков. На первой линии они не были. Но такие, как он, – пожилые, но ещё на своих ногах, – строили железную дорогу. От тяжёлых рельсов, что они носили, у него на плече навсегда осталась вмятина. Был ранен, получил контузию, лечился в госпитале недалеко от Брянщины. Домой он вернулся через полгода после Победы. После возвращения он в колхозе вил верёвки для разных нужд и был сторожем в сельском совете. У мамы, несмотря на то что было семь детей, было и 40 лет трудового стажа. Я с 10 лет помогала бабушке поить 30 колхозных телят. Людей не хватало. Немцы в нашем селе были почти всю войну: одни уходили, другие приходили. Больше недели без них не обходилось. Нас выгоняли из хат. Помню, как они гнали табунами лошадей и стадами коров, которых отобрали в колхозах и у людей, чтобы погрузить на станции в вагоны и отправить в Германию. Некоторые животные не выдерживали длительного перехода и в пути сдыхали. Их так у дороги и бросали. Бывало, отступающие немцы их ели. Они, конечно, бегали по хатам, пытались найти что-то из съестного, но у нас самих почти ничего не было. Требовали «яйко и шпик!». Женщины прятались или надевали на себя всякие лохмотья, закрывали лица, чтобы казаться старухами, чтобы не забрали на работы в Германию. Мы прятались на болотах. Сидели там и днём, и ночью. И воду пили болотную. Голодали страшно. Как только узнавали, что немцы ушли, возвращались домой. И так все четыре года. А когда последние немцы отступали, они подожгли хаты, и почти вся деревня выгорела. Расселились мы кто куда смог, к тем, у кого хоть что-то уцелело».

До войны Нина Гавриловна окончила три класса. После войны ей было почти 15, так что в школу уже не брали, работала в колхозе.

«Меня и косить заставляли, – вспоминает она. – Не было даже парней-подростков. Инвалиды, которые без ног вернулись с войны, и старики точили нам косы, а мы косили. Косу еле поднимали, а надо было накосить сена, чтобы всем колхозным коровам хватило на зиму. В колхозе, кроме справки о рождении, никаких документов у людей не было. Поэтому никто никуда уехать не мог. Когда стали вербовать на работу, нам с подружкой и по 17 не было – в головах ещё ветер. Но мы соврали, что нам уже есть 18, и завербовались. Отвезли нас в город Фокино Брянской области. Там заключённые строили завод. Нам тоже выделили свой участок на стройке. Мы носили раствор вёдрами, песок подавали, цемент. Работали по восемь часов. Маска у меня была старая-старая, попросила новую – не дали: «Пройдёт и эта!». Я год поработала, получила паспорт. Их выдавали на год или на пять лет. Я получила на год, и с этим паспортом меня отпустили домой. Тут уже поменяла паспорт на пятигодичный. Снова работала в колхозе: косила, жала, дрова колола и пилила, и так дожила до 25 лет. С 18 лет мне уже платили, хоть и немного, но получала деньги».

Колхозного стажа было 7 лет. Отпускали без паспортов только тех, кто переселялся семьями. В 25 она решила поехать в Донецк, с паспортом это можно было сделать и в одиночку. Работала там на овощной базе, в детском саду нянечкой.

«Замуж я вышла только в 35 лет, – продолжает свой рассказ Нина Гавриловна. – Мой муж Владимир Ильич был шофёром-дальнобойщиком. У него был первый квалификационный класс, он развозил грузы с железной дороги по городам. Мы поженились, жили в общежитии, у нас родилась дочь Люба, а когда родители мужа умерли, мы решили приехать в его село – Крюково. Здесь я почти всё время работала в колхозе на всех работах: надо лошадь запрячь – запрягла, надо на ней поехать – поехала. Снопы возили. Помощником у меня был мальчишка-подросток. Куда только не посылали: с тяпкой, косой, серпом. Зимой возили вдвоём с женщиной из леса сено со скирд. Зимний день короткий, так что мы вторую скирду уже по темноте, в седьмом часу вечера, добирали. 12 лет я только дояркой проработала. Тогда для получения пенсии стаж должен был быть 25 лет, а у меня – 30. В Крюково у нас родилась вторая дочь – Лариса. Когда девочки подросли, я им всё время говорила, что всю жизнь надо работать, чтобы был стаж и пенсия. Любовь 30 лет прожила в Надыме. У неё два «северных» стажа. Потом она поселилась в Крюково, позже я продала свой дом и переехала к ней. Сейчас мы живём вдвоём. Лариса сейчас живёт в Борисовке. Когда она вышла замуж, ей предлагали быть домохозяйкой, но она, помня мой наказ, не согласилась».

Замужем Нина Гавриловна прожила всего 10 лет: пять в Донецке и пять в Крюково. Муж рано умер. Так что дочерей растила практически одна. Работать любила.

«Я – не городская девочка, а колхозница: всё умела, и все об этом знали. Часто говорили: «Никто этого не сделает, только Рождественская Нина», – вспоминает моя собеседница. – Например, никто не мог лошадь запрягать, так что я всем запрягала лошадей. Косить тоже лучше мужика любого умела. Меня все уважали. Я держала и огород, и хозяйство: кур, уток, свиней. Месячных поросят дояркам давали бесплатно, а мне ещё и подруга своего отдавала. Поэтому у меня их каждый год было по два. Детского сада в селе не было. Пока дети были маленькие, мне помогала одинокая соседка. Я ей тоже помогала: носила воду, покупала хлеб и другие продукты в магазине и по хозяйству кое-что делала. Я никогда ни у кого не занимала денег. Старалась распределять зарплату в 75 рублей так, чтобы на всё хватало. Продавала лук, картошку. Ещё и откладывала кое-что на будущее. Не знаю, как другие, а я работать любила. Утром, в четыре часа выходя на ферму, брала тяпку и пропалывала несколько рядков или грядок на своём огороде, брошу тяпку в канаву в конце огорода, назад иду и тоже полю, пока три раза схожу, пол-огорода прополю или окучу, или от жуков обработаю».

Нина Гавриловна рассказала, что в последние годы работы упала с машины и сломала бедро. После лечения в больнице хирург порекомендовал ей перейти на лёгкий труд. В колхозе лёгкого труда не было, и директор школы Алексей Колесник принял её уборщицей. До пенсии оставался год, и его она доработала в школе. За многолетний добросовестный труд получила звание «Ветерана труда».

Несмотря на все трудности и испытания, Нина Гавриловна прожила долгую и по-своему счастливую жизнь. Сейчас у неё две дочери, один внук, две внучки и два правнука. За них всех она спокойна: каждый в жизни устроился, работает. Все постепенно решают жилищные вопросы. Так что поводов переживать за кого-то из родных у неё нет.

В своём почтенном возрасте Нина Гавриловна сохраняет невероятное жизнелюбие, крепость духа и доброту. Призналась, что работа отвлекала её от тяжёлых мыслей, не давала долго грустить, а сделанное всегда радовало. В её семье все были долгожителями. Так что это качество у неё – наследственное. А природное трудолюбие и доброта только укрепляют дух и придают сил противостоять невзгодам. Так что никаких секретов долгой жизни у неё нет.

«Надо просто жить, трудиться и любить людей», – говорит она.

В день 95-летнего юбилея нашу героиню поздравили руководитель и представители первичной группы ветеранов Крюковского сельского поселения. С пожеланиями здоровья, добра, благополучия, мирного неба ей вручили поздравительную открытку, подарок, а также знаки внимания и уважения со стороны районного Совета ветеранов. Нам же остаётся тоже пожелать ей ещё многих лет жизни в здравии и окружении родных и близких людей.