Директор заповедника «Белогорье» Ян Мурзаханов: «Мы – одна команда, у которой общие задачи и цели»

Приказом Министерства природных ресурсов и экологии Российской Федерации с 9 августа прошлого года исполняющим обязанности директора заповедника был назначен Ян Мурзаханов. Сотрудник редакции газеты «Призыв» Вадим Цыганко задал ряд вопросов новому руководителю.

 Ян Артурович, 21 июля этого года Вас утвердили в должности директора природного заповедника.

 На все согласования ушёл практически целый год. Что поделаешь – такая процедура. Завершился этот этап встречей с Федеральным инспектором буквально несколько дней назад. Но год для меня как для руководителя не был потерян. Я ближе познакомился с коллективом, в котором трудятся прекрасные люди, фанаты природоохранной деятельности. Вник в проблемы заповедника, прорабатывал с работниками пути их решения. За это время у меня начали складываться отношения с областным и районным руководством, которым небезразлична судьба заповедника. В деталях изучил участки заповедника, понял, в каком направлении должно идти развитие как отдельно взятого участка, так и в целом заповедника. И, что самое важное – некоторые вопросы уже решены, отдельные прорабатываются, а для более глобальных найдены пути решения. В общих чертах, но это – не мало, если учитывать, что, как и любой руководитель, ежедневно решаю много вопросов. Их часто называют рутинными, но, чтобы они не накапливались, их решение нельзя откладывать.

 Наслышан, что у Вас несколько образований и Вы уже поработали и в глубинке, и в столице.

 Действительно, за моими плечами три учебных заведения. Был курсантом Новосибирского высшего военно-командного училища. Но стать военным не судьба. После третьего курса вынужден был оставить учёбу и основательно заняться своим здоровьем. С мая 2015 года три года работал в качестве государственного инспектора в области охраны окружающей среды в оперативной группе по борьбе с браконьерством «Баргузин» на Байкале. О деятельности нашей оперативной группы лично знал Министр природных ресурсов. По его указанию вся наша группа была переведена в Москву для работы в Министерстве. Я занимался обучением инспекторского состава по всей России действиям в нештатных ситуациях с учётом нюансов российского законодательства. Потом была учёба в Красноярском государственном аграрном университете по направлению «Агрохимия и агропочвоведение». Следующим учебным заведением для меня стал Восточно-Сибирский университет технологий и управления, в котором я постигал тонкости менеджмента. В прошлом году завершил обучение в Российской академии народного хозяйства при Президенте Российской Федерации на факультете государственного и муниципального управления и в магистратуре по программе «Государственное регулирование природопользования». Теоретических знаний хватает, что-то уже постиг и на практике. А вообще учиться придётся всю жизнь, так как все в движении и развивается, хотя иной раз и понимаю, что всего, что выработало за свою историю человечество, постичь просто невозможно. Но, думаю, стремиться нужно: уж очень много интересного и нужного в практических делах. А поработать, действительно, довелось и непосредственно в особо охраняемой территории, и в аналитическом центре поддержки заповедного дела.

Все Ваши должности были связаны с природоохранной деятельностью?

 Да, это так. В 2015 году я был государственным инспектором в составе оперативной группы, которая была создана с целью повышения эффективности работы государственной инспекции ФГБУ «Заповедное Подлеморье». С 2018 года работал в Москве в Федеральном государственном бюджетном учреждении «Информационно-аналитический центр поддержки заповедного дела». Трудился на разных должностях, что позволило мне многое узнать, расширить свой кругозор, вникнуть в тонкости заповедного дела. Честно скажу: было интересно и полезно для моей сегодняшней деятельности в качестве руководителя природного заповедника.

 Вы на Белгородчине оказались в связи с назначением на должность?

Нет. Когда начиналась специальная военная операция, я не мог установить связь с моими друзьями по военному учебному заведению. Более того, до меня доходили тревожные слухи. А некоторые интернет-ресурсы подбрасывали такие небылицы о наших воинах, что волосы становились дыбом. Я изначально не верил этому, да и любой здравомыслящий человек понимал, что это какие-то дешёвые трюки с той стороны. При этом многие провокационные темы приукрашивались до такой степени, что, в конце концов, люди во всём разобрались и поняли, что такого не могло быть в принципе. Я, не посвящая в свои замыслы никого из родных, беру отпуск и 8 мая еду в Белгородскую область. Встречаюсь с беженцами, неделю работаю в волонтёрском лагере. Мои функции – встретить, накормить, угостить чаем, успокоить, в конце концов. Встречался со многими военными, гражданскими, кто в той или иной мере владел правдивой информацией, а не той, которую нам подбрасывают. Все ответы на свои вопросы получил в короткий период пребывания в Белгородской области. Через неделю вернулся к семье, правда, получил нагоняй за то, что не предупредил, куда еду, но в целом и родители, и супруга вполне нормально отреагировали  на мой поступок. Особо родные восхищались тем, что я был не просто на экскурсии, а занимался конкретным и полезным для всех нас делом. А на работе, когда все узнали, где я был и с какой целью, собрали гуманитарную помощь на крупную сумму. Я со своим отцом доставил всё сюда уже 1 июня.

Кстати, мой папа, как и вся моя семья, также связан с заповедным делом. Вместе мы работали в оперативной группе. Месяц назад он был назначен на должность директора заповедника «Заповедный Крым». И моя жена до перевода в Москву также работала в оперативной группе.

 А к нашей области в первую поездку присмотрелись?

 О, да! Побывал я во многих городах, видел за свою короткую жизнь многое. Но это было в другой части России. Как-то не представлялось возможности ранее побывать в европейской части. Впечатление от Белгорода было прекрасное. Небольшой, компактный город, всё ухожено, везде чисто. Более удивило и то, что в таком состоянии не только областной центр, но и удалённые населённые пункты. Для меня как сибиряка удивительным было состояние дорог на Белгородчине. Здесь по грунтовке я ездил только по полям. Даже в отдалённых от райцентров хуторах есть дороги с асфальтным покрытием. Поражает, что область буквально утопает в цветах. Много строек, видно, что что-то делается для людей. В этой связи я как руководитель природного заповедника буду стараться делать всё от меня зависящее, чтобы и он соответствовал уровню нынешнего состояния области.

Какие цели и задачи стоят перед Вами в настоящее время?

 Главной задачей заповедника было и остаётся сохранение типичных ландшафтов среднерусской лесостепи, а также исчезающих экосистем юга среднерусской возвышенности. Пока мы наблюдаем богатое видовое разнообразие животного и растительного мира. Но это пока. Антропогенный фактор влияет на это богатство, и это доказано не вчера. Участки заповедника небольшие. Они окружены со всех сторон сельскохозяйственными и промышленными предприятиями.  «Ямская степь» как ценнейший нетронутый природный уголок находится рядом с предприятиями по добыче и переработке железной руды. Так что в этом направлении работы очень много. Не меньше задач стоит в плане охраны участков заповедника. Приятно удивлён, что в этом деле заповеднику помогают энтузиасты – люди, для которых охрана природы – не пустые слова. Есть много вопросов по экологическому туризму, экологическому просвещению населения. Много было сделано в плане наработок по этому направлению в то время, когда заповедником руководил Александр Семёнович Шаповалов. Есть и у меня идеи, которые нашли поддержку в коллективе. В первую очередь, они касаются научной деятельности заповедника. А что касается развития самой инфраструктуры, то здесь масса вопросов и задач. Причём некоторые из них нельзя откладывать в долгий ящик. Изучив ситуацию на месте, я понял, что мне на новой должности скучать не придётся. Но это меня никак не расстраивает. Я уверен: с людьми, которые в нём трудятся, можно и что-то планировать, и делать конкретные дела.

Успех любого трудового коллектива, любой части или подразделения в армии зависит от настроя, опыта, знаний и организаторских способностей руководителя. Это я не вчера усвоил. Мне 29 лет. Мал у меня жизненный опыт. Но чтобы не выглядеть глупо в каких-то ситуациях или при принятии ответственных решений, я без стеснения могу обратиться к кому-то из опытных работников нашего коллектива. Здесь нет ничего предосудительного. Мы – одна команда, у которой общие задачи и цели. В конечном итоге принимать решения мне. Но они будут более оптимальными и эффективными только после тщательного анализа, оценки всех «за» и «против» с учётом мнения опытных работников.

 Что ж, остаётся только пожелать Вам успехов на новом поприще!

 Большое спасибо!