Нина Роенко «Звон моей души — частушка»

Нина Роенко человек неунывающий. Это несмотря на то, что ей уже 88 исполнилось, что детство и молодость прошли в нелёгкое время. Она и 30-е годы прошлого века помнит, и военные 40-е, и лихие 90-е.

«Я в Красном Кутке родилась, — рассказала она при встрече, — родители при крещении меня Ниной назвали, а когда паспорт получала, меня Антониной по ошибке записали, но все меня и сейчас Ниной Гавриловной величают, так и Вы называйте. Хата наша стояла как раз напротив дома, где жил Александр Лаврентьевич Середенко, ставший впоследствии Героем Советского Союза. Хорошо знала его семью, помню, как провожали его на войну, как рыдала, получив похоронку его жена».

Их было трое у отца с матерью, все выжили и в войну, и в голодовку 1946 года. Нина с тринадцати лет стала работать. Колхоза в Красном Кутке никогда не было, благо, что по соседству совхоз существовал. Туда и ходила девчонка с подругами трудиться.

«Работа была сезонная. Под присмотром бригадира тёти Поли собирали редиску, бурачок, — продолжила она свой рассказ, — а повзрослела и стала работать в колхозе, что на территории Октябрьскоготнянского сельсовета был организован. Участвуя в жатве, научилась снопы вязать, возила их на волах на ток, а когда требовалось — и к молотилке становилась. Восемнадцать лет исполнилось, решили мы с подругами попытать счастья в Харькове».

В город за мечтой

Приехали они вшестером в город, зашли в отдел кадров одной из строительных организаций. Солидный седой кадровик посмотрел на щуплые фигуры девчат и отказал. Дескать, куда я вас возьму?! Тут стройка, цемент, кирпич… Потом смилостивился и предложил поработать уборщицами в клубе имени Сталина.

«Соглашайтесь, — сказал он, — дадим угольную книжку, проездной билет и комнату в общежитии».

Для сельских девчонок это было самое настоящее счастье: в городе, да ещё с жильём! Так и стала трудиться Нина в том клубе. Зарплата мизерная была, благо, что проездной билет на поезд от станции Основа до Красного Кутка был. Всё‑таки дом, родные стены, родные люди в любой ситуации выручали. Немного пообвыклась в городе и решила поработать на стройке. А какая должность её там ожидала без профессии да с тремя классами образования?

«Определило меня начальство в подсобные рабочие, — вспоминала моя собеседница, — каменщик кирпич кладёт, а я ему его подношу, раствор доставляю. Дома многоэтажные строили, и приходилось с тяжёлой ношей на солидную высоту подниматься. К концу дня ни рук, ни ног не чувствовала. Что касается заработка, то тоже не густо было. Каменщик 800 рублей получал, а я — 350».

Конечно, по ценам того времени денег хоть и маловато было, но на хлеб с колбасой и обеды в столовой хватало. Однако молодая была, хотелось ей и обновку какую‑либо к празднику приобрести, и родителей материально поддержать. Да и труд слишком тяжёл был. Встретила однажды свою подругу, разговорились. Узнав, где работает Нина, та посоветовала ей перейти к ним в железнодорожную столовую.

«Гардеробщица нужна, — сообщила она, — будешь пальто охранять да в бухгалтерии полы мыть. А денег больше, чем на стройке платят».

Как на такое не согласиться. Конечно же, сменила Нина место работы. И стал труд уборщицы её профессией. Шваброй, тряпкой да веником командовала до самого выхода на пенсию. В шутку до сих пор называет себя заведующей уборочным инвентарём. Личная жизнь тоже непросто складывалась.

«С Володей Роенко, — говорила она, — мы с детства знакомы были. Он жил на соседней улице, нас уже все считали женихом и невестой, когда ему пришла повестка из военкомата. Володя ушёл в армию, а я стала его ждать. Он мне письма хорошие писал, я ему отвечала взаимностью. Где‑то на третьем году службы командиры его отпуском на родину наградили. Десять суток мы вместе были, но до слишком уж близких отношений не доходили. Не так мы были воспитаны тогда. Жених уехал, я снова радовалась, получая от него весточки в конверте с треугольным армейским штемпелем. Все вроде хорошо было. Володя мне в любви объяснялся, я — ему. Четвёртый год его службы шёл. И вдруг в одном из писем читаю: «Не жди! Я женился». После этого писем не стало. Прямо сердце моё оборвалось. Прошло несколько месяцев, и вдруг получаю знакомый конверт. Не передать тех чувств, что я испытала. Хотела порвать, да что‑то остановило. Достала всё‑таки письмо, начала читать. «Прости, — писал мой Вовка, — я уже домой собирался, но нас послали на уборку урожая на целине. Так получилось, что там сильно простыл и с тяжёлым воспалением лёгких был отправлен в госпиталь. Плохой диагноз поставили доктора и сказали, что даже если выживу, то останусь инвалидом. Вот и решил я не портить тебе жизнь. Но все обошлось, я скоро вернусь, и если простишь, давай поженимся!».

Вернулась домой в Красный Куток

Вернулся, простила, но мужем и женой только через год стали. Жених на костюм зарабатывал, невеста — на платье. После свадьбы жили в Красном Кутке, в доме родителей, который устроился работать шофёром в совхоз.

«Двое сыновей родились у нас, — рассказывала Нина Роенко, — может, так и остались бы мы с Володей в селе, но сестра мужа, которая жила под Харьковом, написала, что рядом с её домом продаётся флигелёк. И совсем недорого. Мы подумали-подумали и решились. А что делать, двое сыновей у нас. Старший восьмой класс окончил, младший пятиклассник, им дальше учиться нужно, а в селе, может, и школу совсем закроют».

Так и переехали супруги Роенко на новое место жительства. Работали, учили детей, дождались внуков. А жизнь потом новый сюрприз в виде развала Советского Союза подкинула.

После того, как Украина стала «незалежной», они снова перебрались в Красный Куток, в родительский дом. Навели порядок во дворе, в огороде и стали жить. Ну а дети с внуками так и остались в Харькове.

«Двадцать третий год пошёл с той поры, как умер мой хозяин, — говорила женщина, — а я вот живу. Он у меня добрый был, работящий. В помощи никому не отказывал. И постройку любую мог во дворе соорудить, и автомобиль соседский починить. Мы с ним почти полвека душа в душу прожили. Теперь вот уже который год одна живу, но одинокой себя не чувствую. Дети, внуки наведываются, хотя из Харькова до нас все труднее и труднее добираться. Это ж надо подумать, как развели нас неумные правители. Они между собой дерутся, а у нас, как говорится, чубы трещат. Ну а я, пока родных своих дожидаюсь, могу ещё сама в доме прибраться, на огороде поработать. Соседи у меня хорошие, люди в селе замечательные. И работать могут, и петь горазды».

Вот видите, я тоже пою. Частушки -это звон моей души. Я с детства их люблю, они мне и строить и жить помогают. У нас заведующая библиотекой посиделки для пожилых устраивает. Вот она и меня пригласила однажды пообщаться с ровесниками. Теперь мы часто встречаемся, даже ансамбль свой создали и выступаем с концертами в других сёлах. Частушки и чужие пою,

«Нина Гавриловна у нас — молодчина, — говорит ведущий специалист администрации Краснокутского сельского поселения Лидия Линниченко, — прекрасной души человек, умеет не только петь, но и беседу поддержать, и советом в трудной ситуации помочь. Честь и хвала ей!»

И так считают многие односельчане Нины Роенко. В этом довелось убедиться, побывав в Красном Кутке.