Душу отдал за други своя. Пётр Мальцев продолжил дело своих прадедов

Их полк бессмертный

Кадровых военных в семье Петра Мальцева не было. Оба прадедушки ушли на фронт в Великую Отечественную войну по призыву. Им повезло: вернулись с ранениями, но живыми. А правнук продолжил их дело и отдал жизнь, чтобы приблизить победу своих товарищей и друзей над фашистскими недобитками, которые захватили власть в братской нам стране.

«Отец моего мужа – офицер ракетных войск, окончил военное училище, 10 лет нёс службу, защищая Родину, – рассказала сестра Петра Наталья. – Трое наших родных – участники специальной военной операции. Петя – наш младший брат, а среднего Сашу призвали на срочную службу в армию, направили в войска связи Верховного главнокомандующего. Служил год в Подольске. Вернулся, работал и спустя три года решил, что надо сделать в жизни что-то основательное, и выбрал службу по контракту. В 2013 году уехал в Севастополь и по сей день служит в 810 отдельной гвардейской бригаде морской пехоты Черноморского флота».

От Натальи стало известно, что с начала СВО Александр Яковенко находится на территории Украины, месяца четыре его подразделение было в Мариуполе, участвовали в спасении мирных жителей этого многострадального города и в освобождении Азовстали. Потом их перевели в Запорожье, затем – в Херсон. Александр – гвардии старший сержант, служит заместителем командира эвакуационного взвода. Недавно получил статус ветерана боевых действий. Выполняет поставленные задачи на эвакуационной машине, вывозит подбитую и повреждённую технику, транспортирует её на ремонтные базы. Выполняет и другие задачи по приказу командования. За время ведения СВО получил медаль «За отвагу».

«Петя в армию не попал, – продолжила Наталья, – во время призывной комиссии у него обнаружилось нарушение слуха. Был очень расстроен. Хотел служить. Шёл 2009 год. Армия была не в чести. С приближением его 18-летия нам с мамой Зоей Александровной становилось не по себе: тревожили вопросы – куда попадёт, что будет? Слышали о случаях дедовщины. Нрав у него был крутой, не сдержанный, порой вспыльчивый, но всегда справедливый. Мы боялись, чтобы он нигде ни на кого не нарвался, именно в армии. Знали, что исполнять все приказы, не обсуждая, тогда ему было бы трудно».

Помню, я была на работе, а он позвонил и пожаловался, что не допускают к службе. Я стала утешать, что, мол, переживаешь? А он хотел быть таможенником или пограничником, служить, одним словом, на границе. Я говорила ему, что для этого надо хорошо учиться, получить юридическое образование. А он не был и хорошистом в школе. Но искренне переживал и даже 23 февраля стеснялся праздновать. Однажды мы приглашали Петю на праздник к себе, а он отказался, не считая себя вправе быть причисленным к защитникам. «Что мне отмечать? Я что, служил что ли?!» – вырвалось у него в сердцах.

Теперь, конечно, это по-настоящему его праздник. Ну а мы, как в той песне говорится, соберёмся вместе и скажем «погибшим почесть, павшим – честь». И, конечно же, отнесём на его могилу букет красных гвоздик.

Решение участвовать в специальной военной операции на Украине Пётр принял самостоятельно. Держал это от всех, особенно от мамы, в тайне. Знала только жена. Он десять лет работал в Белгородском РЭСе, входящем в структуру Белгородэнерго.

«Несколько месяцев подряд их командировали в Мариуполь на восстановление электросетей. Петя попал в одну из командировок. Заработки у него были достойные. Так что если кто-то решит, что брат наш ушёл воевать за деньги, это будет клеветой, – подчеркнула Наталья. – Там он и встретился с ребятами из ЧВК «Вагнер». Видно, переговорили, и что-то решилось. Он и до того хотел через военкомат пойти в армию, но поскольку не служил срочную, его не приняли в ряды Вооружённых Сил России. Частичную мобилизацию объявили, когда он уже был за ленточкой».

Вернувшись из очередной командировки, Петя пытался обсудить тревоживший его вопрос, расспрашивал Сашу. Старался как-то подготовить родных. Но брат пресекал его, убеждал, что ему это не надо. Он ведь знал, о чём говорит. Одно дело, если тебя призовут, когда потребуется твоя помощь, и совсем другое – пойти добровольно. Тем более что вагнеровцы всегда в самом пекле, лучшие в аду. Все это знают. Они идут первыми на прорыв. Штурмуют самые сложные участки, чтобы дать возможность зайти другим подразделениям.

«Один месяц Петя был во второй линии обороны, – сообщила подробности сестра. – А буквально перед гибелью его перевели в первую. Понимаем: он был штурмовиком. Их задачи известны, и судьбы во многом предопределены. Он долго вообще никому не говорил, что принял такое решение, что поедет туда. Попросил супругу никому не говорить, особенно маме. Знал, что мы все будем его отговаривать».

Уехал Пётр в августе. Неделю побыл в полевом лагере в Краснодарском крае и 3 сентября отправился за ленточку. Погиб в Артёмовске (Бахмуте) 7 ноября.

«Уже в сентябре было понятно, что там намечается страшное затяжное противостояние. Оно продолжается до сих пор, – с трудом сдерживая слёзы, продолжает рассказ Наталья. – Он хотел быть либо штурмовиком, либо наводчиком ПТУР. Когда звонил жене, говорил, что попал, куда хотел. За два месяца позвонил два раза с узла связи. Не со своего номера. Видно, соблюдал все меры предосторожности и правила, которые предписаны компанией «Вагнер». Звонил только жене и всегда первым делом спрашивал: «Как дети, как мама, как тёща? Все ли живы?» Последний раз буквально через слово возвращался к вопросу «Ну как там мама?» Мама, конечно, не знала, когда он уезжал. Приехал в июне с моря, привёз ей чашечку на память с надписью «Любимой маме». Теперь она её бережёт как самую дорогую реликвию. Пьёт из неё только святую воду по утрам».

Судьба дана на небесах

Отец Пети погиб в 38 лет в далёком 1991 году. Он управлял длинномером. Собирался в отпуск, упал возле фуры, ударился и умер. Диагноз – сердечная недостаточность. Никто не знает, что случилось на самом деле.

«Мама была беременна на большом сроке. Петя даже назван в честь отца, – подчеркнула Наталья. – Бабушка, Мария Игнатьевна Мальцева, жила в Борисовке. Почти 40 лет, до 90-летнего возраста, служила в храме Архистратига Михаила. Петя с Маргаритой и венчались, и детей крестили в этом храме, и Петя был здесь крещён. И отпевал его батюшка этого прихода. К этому храму у нас особенное отношение. Сообщили нам трагическую весть 4 декабря в день рождения Лизочки – младшей дочери Пети. Ей исполнилось семь лет. Мы собирались праздновать, готовились поехать поздравить, был готов торт. И тут позвонили из компании мне и жене, потому что Петя указал в анкете мои и её данные. Я, когда услышала, что звонят из ЧВК «Вагнер», ноги подкосились: просто так оттуда не звонят. При словах «У нас для Вас печальная новость», ты не можешь поверить, слова эхом в голове отдаются. На личной встрече передали его награды. Сказали, что одновременно так много давно не передавали, ваш парень был настоящим дерзким мужиком. 20 октября, ещё при жизни, Петя получил медаль «За отвагу» государственного образца, потом была медаль «За отвагу» от ЧВК «Вагнер» – её оформление немного отличается – и орден Мужества посмертно. Думаю, что это он за свой последний бой и получил. К сожалению, никаких подробностей мы не знаем. Связаться с командиром сейчас не можем. Но у каждой медали есть своя история, и мы, конечно же, узнаем всё когда-нибудь. Ещё передали окопный крест штурмовика, крест «За кровь и храбрость», крест «За отвагу и мужество». Посмертный дубликат его медальона с четырёхзначным номером с буквой «Н» и флаг «ЧВК «Вагнер» в шкатулке. Петя пробыл на фронте два полных месяца. Когда звонил жене, рассказал, что у одного их бойцов был первый и последний бой продолжительностью 11 минут. В том бою парень погиб».

Вот что сказал Александр о своём младшем брате Петре:

«Он стал Героем для всех, для меня. Всегда я для него был примером, он равнялся на меня, потому что я – старший брат (на 5 лет), имею отношение к армейской службе (10 лет в армии). Но сейчас он для меня пример. Я в данный момент должен на него равняться – передавать любовь к Родине, к малой Родине, детям, племянникам и поколениям, с которыми успею пожить».

А знаете, каким он парнем был?

Петя был шаловливым, иногда даже шкодливым мальчиком. Но с детства его отличало бесстрашие. Холода не боялся. Всегда ходил нараспашку, редко болел.

«Мы не были избалованы: скромно одевались, обувались, скромно кушали. Учились в селе Солохи. Последний раз мы с ним и встретились в школе, – вспоминает Наталья. – Я там работаю учителем. В этом классе, где я сейчас преподаю, в начальной школе училась я, потом пришла его жена Рита, а потом и Петя. У нас на троих одна первая учительница. Она бежала от Чеченской войны в 1991-м. Петя в тот вечер приходил прикрепить полку в нашем бывшем классе по моей просьбе. Там мы и увиделись. Он не признался, сказал, что едет восстанавливать электросети. Очередная якобы командировка. «Иди, я тебя обниму на прощание», – сказал он мне тогда каким-то непривычным голосом».

Наталья рассказала, что братик был шаловливый, сорвиголова. Учился без усердия, но в нём не было и капли злости, он всегда крутился в гуще событий, чувствовал ко всему личную причастность.

«Потом я уехала из дома в университет. Началась своя студенческая жизнь. Когда окончила школу, он перешёл в четвёртый класс, – отметила Наталья. – Иногда учителя жаловались: то лабораторную не сдал, то подрался, то сорвал урок. Лет до 16 он нарушал дисциплину. Потом как-то вдруг повзрослел. Гиперактивность пошла на убыль. Но все отмечают, что он с самого раннего детства предлагал свою помощь, если видел, что нужен людям. Хотел всем протянуть руку, подставить плечо. А на своё 18-летие привёл будущую жену. Все в одной школе учились, дружили, а близко познакомились после окончания учёбы. Но он уже тогда, до совершеннолетия, решил, что женится на Рите. У нас сохранились фотографии, где они сидят вместе на том его дне рождения. Тогда уже ощущалось взросление, осознанность поступков. В 19 он женился. Вскоре родился старший сын Костя, через три года – младшая Лизочка. Когда он стал отцом, это был уже другой Петя. Он был необыкновенно чутким, любил и чужих детей, а своих просто обожал. Старался баловать вкусняшками, красивой одеждой. Для него это особенно было важно, потому что сам он не получил этого в детстве. Мама нас любила, заботилась о нас как могла. Но баловать у неё не было возможности. Он всех, бывало, обогреет своей душевностью, всех угостит. Если это мороженое, то самое дорогое выберет. Если шоколад, то настоящий. Последний раз привозил вкусный-вкусный торт. Иногда я его журила за расточительность, а он отшучивался: «Зато будет, что вспомнить. Сколько той жизни?!» Последний раз мы гуляли в Белгороде в парке Победы: я со своими детьми, он – со своими (ещё не знали, что это в последний раз), буквально накануне его отъезда, и теперь мне очень дорого это место. В тот жаркий августовский вечер дети прыгали на батутах, играли на детской площадке, забирались на танки у Музея-диорамы, кормили уточек в Везёлке, кушали мороженое. Когда бываю там, слезы сами собой наворачиваются. Он был невероятно щедрым. Мог заработать и тратил не скупясь. Он был душой компании, очень отзывчивым. Если видел, что сможет помочь, ни за что не проходил мимо. Срывался среди ночи и летел. Для него дружба была святым понятием. Если они ехали отдыхать, то Петя выбирал хороший санаторий. Жил со вкусом, любил жизнь, мог трудиться, мог отдыхать и получать удовольствие от общения с людьми и приятных покупок. Он не был жадным ни в чём и ни для кого. Понимал, что детям хочется лучшего. Он никогда не лицемерил, не пресмыкался, даже если перед ним находился руководитель. За словом в карман не лез. Может, его кто-то недолюбливал, но уважали все. Видели, что он прав и отстаивал свою позицию и справедливость».

Петя постоянно был в разъездах по работе. Получил профессию тракториста-машиниста широкого профиля в Борисовском агромеханическом техникуме. В Белгородэнерго был экскаваторщиком. Работал на единственной в Белгородской области специализированной машине под высоковольтными линиями. Не раз падали на эту машину во время работы провода под напряжением, но он стойко переносил всё, следуя правилам техники безопасности, которые сохраняют жизнь. Машину его перевозили в Тверь, Рязань, Старый Оскол и другие города, там на ней Петя и работал в командировках. Где он только не побывал!

Был очень чутким. Когда узнал, как погиб молодой коллега у трансформаторной будки, рыдал. Несмотря на подвижный темперамент, был очень ранимым с тонкой душевной организацией, сопереживал всем. Милосердным был и обидчивым. Его легко было задеть, и чувствовалось, как он переживает обиду, иногда я видела, как ему больно, но вслух он ничего не говорил. Даже когда получал справедливое замечание, опускал глаза и терпел. Я не понимала, насколько его люблю. Сейчас всё обострилось до боли. Она не утихнет никогда. Пока живу, она будет накатывать и накрывать постоянно с той же силой, как сейчас. Много осталось недосказанного мною для него и не сделанного.

А ещё мама.... Самое страшное было ей сказать о нашей трагедии. Ведь она переживала за обоих сыновей, от каждого ждала вестей с фронта, бесконечно молилась и молится по сей день, подаёт записки в храме, заказывает сорокоусты... В тот день мы должны были заехать с моей семьёй за ней, чтобы вместе побыть на дне рождения Лизочки. Я не смогла найти силы ей сказать, что наш Петя погиб, не смогла даже присутствовать при этом, сообщили ей мой муж и тётя – сестра мамы. Я выбежала на улицу, было удушающе больно, плач в голос во дворе родного дома, где он ещё летом ходил, говорил, шутил. А из кухни начал доноситься душераздирающий беспомощный крик – не плачь нашей мамы – матери, потерявшей сына. Это страшно. Единственное, чего хотелось – проснуться и понять, что это всё сон. А круговорот мыслей и образ живого брата перед глазами создавали жуткую суматоху, хаос в голове. Мы завезли подарки нашей маленькой имениннице и забрали маму к себе на две недели. Просыпались от её рыданий в голос среди ночи, я шла к ней в комнату, брала за руку, и мы вместе плакали. Обессилев она засыпала.

С любимыми не расставайтесь

Наталья рассказала, что теперь использует каждую возможность, чтобы побыть вместе с родными.

«Нет ни мгновения, когда бы я хотела побыть одна – только вместе, – поделилась она выстраданными чувствами. – Мы поняли, что жизнь очень короткая и хрупкая. Особую ценность приобретает время, когда мы вместе. Сейчас Саша далеко, молимся и думаем о нём всегда и всюду. Когда бы он ни позвонил, бросаю всё, и мы говорим. Первые две ночи плакали с ним навзрыд о Пете по телефону. Мы списывались, понимая, что спать невозможно, созванивались, потом вспоминали случаи из детства, на похоронах встретились. Очень тоскуем. Смысл жизни любить друг друга и быть с любимыми вместе. Понять друг друга. Я знаю, что не смогла проникнуть вглубь его души, не всё поняла, не всё узнала. Я как старшая сестра критично относилась к его поступкам. Зная, что могу в чём-то осудить, он не всё мне доверял, недоговаривал. Некоторые вещи, детали я узнала уже после его смерти от тех, с кем он говорил по душам».

Петя говорил своей жене, когда Саша ушёл на СВО, что, если с ним что-то случится, он не переживёт потерю брата, а Саше пришлось пережить такую ничем и никогда невосполнимую утрату. У Пети настолько была крепкой любовь к родным, близким, знакомым. Он никогда никого не обижал, со всеми здоровался, склонял голову в знак приветствия. Все замечали, что нет в нём гордыни, зазнайства.

На похоронах я впервые видела много мужских слёз. Плакали мужчины, ребята, его коллеги. Один из приятелей подошёл к гробу и вполголоса благодарил его: «Спасибо тебе, Петя, за нас. За то, что ты нас защищал. Ты – настоящий Герой».

Очень многие приехали проститься с ним. Вся улица была занята машинами. Он легко сходился с людьми и завязывал дружбу с теми, которые были ему по душе, без всякого расчёта. Как правило, они старше него. Может быть, и взросление его было связано с их влиянием. Рассудительным он стал как-то вдруг не по возрасту. На работе о нём всегда хорошо отзывались и до сих пор отзываются. Заезжают на кладбище. Петя был хохотун, позитивный. Переживания свои ни на кого не вываливал.

Вот так и решил туда идти. Когда он заговаривал об этом, я старалась пресечь. Но он говорил: «Там наши пацаны. Нужно идти». Осуждения не может быть. Человек решил сам для себя этот вопрос.

Когда был массированный обстрел Солохов так, что по федеральным каналам показали, он, не раздумывая, вывез оттуда тёщу и бабушку брата Саши. У них мужчин нет в семье. Когда он был рядом, мы чувствовали не то что опору, а защиту. Всегда интересовался, как дела, грустишь – поддержит. Не потому что я сестра или о мёртвых только хорошо можно говорить. Это правда, и все это знают.

Детей его не оставляем, стараемся при возможности забрать их к себе в гости, с ними побыть, обласкать, чем-то порадовать, поддержать. Мама говорит, они же сиротки, как сам Петя, когда остался без отца. Но мы постараемся, чтобы они не чувствовали себя обделёнными лаской и вниманием.

Я помню отчётливо, когда наша мама приехала с ним из роддома в ясный мартовский день. Он, как куколка, лежал на большой подушке. А потом она спала с ним младенцем на кровати. Помню крошечные пинеточки, некоторые его игрушки, другие вещицы детские. Как он рос. Мама мало была в декретах с нами. Выходила на работу, а с детьми ей помогала бабушка. На каникулах я о нём заботилась. Помню день его свадьбы, как гладила утром костюм для него. Как встречали его детей из роддома. Дни рождения детей, проводы в армию, крестины, поход первый раз в первый класс – из этих событий складывается летопись нашей жизни. Семья – самая важная ценность. А смысл жить без семьи? Никакого. Наши дети очень дружны, они погодки, у нас на троих шестеро детей. Мысленно постоянно с Петей разговариваю. Отслеживаю новости. Душа рвётся, он должен быть там, со своими ребятами. Название Артёмовск, как ножом по сердцу. Смотрю на портрет, говорю: «Слышишь, твои ребята туда дошли, там отбили…» Наш дядя тоже воевал, был в плену три месяца. Никто не сможет почувствовать, что он там пережил. Предстоит длительная реабилитация, пока он находится в своей части. Петя не мог оставаться в стороне. Твердил, что там брат, дядька Коля, наши ребята…

Саша продолжает выполнять долг. Молимся о нём, ждём с победой, любим. Они были с братом как одно целое. Не представляли себя друг без друга.

О смерти Пети многие узнали из поста на странице ЧП Белгород. Пошли комментарии. «Как же ты, Петя, похож на отца», «Петька, как, мы же только виделись...», «хороший человек, я его знаю» и подобные. До сих пор те, кто его знал, не могут поверить, что Пети больше нет… Хотим, чтобы все знали, что его старший брат продолжает путь к победе. С честью выполняет свой воинский долг.

Летом собираемся в Горячий Ключ в часовню памяти погибших бойцов-вагнеровцев, где среди сотен подобных будет установлена мемориальная доска нашего Героя с личным номером и его орденами.

На фасаде здания Солохинской школы Белгородского района, где Петя учился, сейчас ведут подготовку к установлению памятной доски. А в школьном музее, где он не раз сам бывал в школьные годы, в Уголке мужества оформят стенд с информацией о нём и фотографиями.

Своя лепта

Наталья – волонтёр, помогает с подругами участникам СВО. Началось с того, что позвонили мужу с просьбой поменять теплообменник в полевой бане. С тех пор продолжается дружба с военными: и стирали, и готовили, как многие сейчас. У неё и мужа дома хранятся Благодарности от командира одной из войсковых частей, которым оказывалась значительная помощь. «Сеструха, ты – молодец! Спасибо тебе», – написал тогда Петя. Он всегда чувствовал свою сопричастность ко всему происходящему, ездил, узнавал, чем можно помочь солдатам. Переживал очень, горел этим. Муж Натальи тоже в этом варится, выполняет любую просьбу военнослужащих по сварочным работам. Многих вся эта ситуация объединила и показала, кто есть кто.

«Росли мы в семье все одинаково, нас всех любили одинаково. Петя отца Саши называл отцом, батей. Вы бы видели, как этот батя рыдал на его похоронах! Мы никогда не прерывали связи с ним. Братья часто встречались у бати. В последнюю встречу Петя сказал ему: «Бать, прощай». Понять это можно тем, кто терял любимых. Любая деталь напоминает. Старший сын Пети – его копия. Петя продолжается в детях и продолжится во внуках и правнуках».

Он как-то пошутил: «Дедушка ушёл добровольцем на фронт и вернулся, и я вернусь». Возможно, если бы не в ЧВК служил…. Но своей судьбы не избежать.

Мы 28 дней не знали, что его уже нет на земле. Ждали от него очередного звонка. Снился жене, маме. Сейчас же во всех снах твердит, что он живой и рядом с нами. Что он переживал в душе, когда решил ехать на Украину, знал только он. Знаков было много. Он сам ещё не понимал, что его терзало. Когда уезжал из дома на вокзал, тихонько в улыбке жене обронил с уст: «Обо мне ещё узнают». Узнали. Страшно, но надо идти вперёд. Исполнял долг до последнего вздоха. Он – один из Святого Русского воинства. Батюшки говорят, что все они искупили свои грехи и теперь в раю. Спи спокойно, братик. Пока мы живы – память о тебе будет жива, обещаем.